Что имя? Роза пахнет розой хоть розой… Или нет?

Недавно в одном из русскоязычных Agile-сообществ в Фейсбуке был пост о том, можно ли назвать Скрам-мастера менеджером. Некоторые комментарии напомнили мне высказывание Сэмо Бурья: среди социальных реформаторов распространена идея, что если устранить название, можно устранить и саму вещь. Верно ли это? Простой пример: в Японии нет армии. То есть там нет ничего, что называлось бы “армия”, и запрет на создание армии закреплён в конституции. Вместо армии у Японии есть Силы самообороны: сухопутные, морские, и воздушные. В Японии нет армии?

Примерно то же происходит в беседах об иерархии и власти: упоминание о них вызывает реакцию “этого не должно быть” или “в agile-организациях такого нет”. Можно подумать, что  избавившись от этих слов можно избавиться и от того, на что они указывают. Однако давайте посмотрим внимательнее, что происходит на самом деле. Я уже писал о том, что в Скрам-команде есть и формальная и неформальные иерархии. Формальная иерархия: Владелец продукта → Разработчики → Скрам-мастер. И есть ряд неформальных иерархий, возникающих вокруг компетенций.

Вещи являются тем, что они есть, а не тем, как их называют. Если я начну назвать иерархию чем-то ещё, или вообще перестану использовать это слово, она так и останется иерархией.  Всё, чего я добьюсь – что некоторые (вероятно, включая и меня) перестанут замечать эту иерархию. А значит перестанут замечать и её дисфункции, когда они возникнут. Наилучшее качество решений получается, когда решения принимаются совместно, но каждый раз активируется иерархия вокруг ключевой для данного решения компетенции. Вопрос касается архитектуры? Примем во внимания все мнения, но в первую очередь – того, кто лучше всех разбирается в архитектуре. Вопрос о продукте? Примем во внимание все мнения, но решение – за владельцем продукта, а наиболее важное мнение – мнение клиента.

Одна из важнейших задач Скрам-мастера – следить за тем, чтобы иерархия оставалась плавающей: меняется контекст и предмет обсуждения – активируется соответствующая иерархия. И если Скрам-мастер не замечает иерархий, он теряет возможность увидеть, что это переключение не происходит, или что кто-то пытается манипулировать командой, чтобы провести своё решение – вполне возможно не злонамеренно, но из лучших побуждений, спасая команду от разрушительной ошибки. Успешно используя манипуляцию один раз, я делаю более вероятным использование её и в будущем – потому что так оказывается проще достигать своей цели.

Если я разрушу иерархию, вместо нее неизбежно возникает другая. Человек по природе – стадное животное, и иерархии – часть нашей природы. Достаточно вспомнить о том, что дети уже в 8 месяцев формируют социальные иерархии, а у взрослых людей, впервые увидевших друг друга, иерархия формируется, в течение нескольких минут общения. То есть иерархия в команде будет воссоздаваться, даже если я буду постоянно её разрушать. (Интересно, что для этого мне надо постоянно оставаться на вершине иерархии. Получается что тот, кто стремится разрушить всякие иерархии в команде сознательно или бессознательно приводит себя на вершину иерархии в этой команде. Удивительный парадокс!) Но что точно вредит и команде, и Скрам-мастеру – так это стремление устранить само слово, или придать ему явно негативный окрас. Слово может исчезнуть, но сама иерархия никуда не денется, при этом отсутствие или табуированность слова будет мешать видеть иерархии и открыто обсуждать возникающие в них дисфункции.